Почему мы откладываем жизнь на потом?
Psychologies: Многим из нас когда-нибудь да приходилось подчинять свою жизнь некой важной, но дальней цели, чем-то жертвовать ради нее, иногда годами. Означает ли это, что в тот период мы жили «отложенной жизнью»?
Елена Мартынова: Нет, конечно. Стремление достичь цели и жертвование чем-то ради этого — это еще не невроз отложенной жизни. Определяющий момент — это то, как сам человек воспринимает свою жизнь здесь и сейчас. Считает ли он, что нынешняя его жизнь — подготовительная, «черновая»? А «настоящая» начнется только после того, как он достигнет своей цели?
При этом «подготовительный период» может занимать и 10, и 20, и 30 лет. И все это время человек ущемляет, депривирует свои потребности. Может, например, не заводить семью, не устанавливать дружеских связей, не позволять себе полноценно отдыхать или обустраивать жилье.
Сам термин «отложенная жизнь» ввел в оборот психолог Владимир Серкин, проводивший исследования среди тех, кто работает на Севере
Очень многие из этих людей считают, что заживут по-настоящему только тогда, когда заработают достаточно денег и переедут «на материк», как они говорят. На это иногда уходят десятилетия.
И даже если цель в конце концов осуществляется (что бывает не всегда) и они покупают себе, условно, домик на юге, то все равно сталкиваются с разочарованием. Они вдруг осознают, что огромный кусок жизни был упущен, прожит не в полную силу, прежде всего эмоционально.
За сверхзначимой целью теряются другие естественные жизненные смыслы. Дети, отношения, природа, искусство — человек оставляет это за скобками и потом обнаруживает, что ему нечего вспомнить. Это причиняет настоящие страдания.
Бывает, что цель лишь «убаюкивает», помогает человеку примириться с тем, что жизнь его не устраивает. Он на самом деле ничего не делает, чтобы ее приблизить. Идут годы, а он даже не начинает писать свою заветную книгу или создавать фирму. Таких примеров вокруг много. Это тоже отложенная жизнь?
Да, это тоже пример невроза отложенной жизни. Здоровая стратегия — это «хочу-могу-делаю». Стратегия отложенной жизни — «хочу-могу-откладываю» (и чаще навсегда).
Чем объяснить такой выбор?
Одна из причин, на мой взгляд, это фаталистическое отношение к жизни и к будущему: мы как будто не в силах ничего изменить. Кажется, что у нас нет для этого ни сил, ни внутренних ресурсов. Кажется, что нечего и пытаться, все равно наши усилия не приведут к нужному результату.
Это очень близко к синдрому «выученной беспомощности», который был описан американским психологом Мартином Селигманом: человек ощущает себя так, словно он не способен контролировать свою жизнь.
На ощущении невозможности изменить и контролировать свою жизнь и держится, как мне представляется, феномен «отложенной жизни»
Я говорю об ощущении, потому что зачастую это не соответствует реальности.
Тут еще такая депрессивная особенность: с одной стороны, у нас есть некий идеальный — космический просто — образ «Я», и одновременно есть очень глубокое представление о себе как о никчемном, неуверенном, потерянном, не имеющим ресурсов человеке.
Между этими полюсами — пропасть, которую мы не можем преодолеть. Но ни тот, ни другой не соответствуют действительности. Правда где-то посередине: мы не так уж идеальны и не так уж беспомощны.
То есть при «отложенной жизни» мы мечтаем об изменениях и в то же время сопротивляемся им?
Да. Я вспоминаю одну свою клиентку. Это была молодая девушка, недавно окончившая институт. Она горько плакала и рассказывала, как у нее все плохо: она живет со своей семьей в коммунальной квартире, из-за этого не может реализовать себя в профессии, построить отношения с молодым человеком.
Я задаю ей вопрос: «Правильно ли я понимаю, что твоя жизнь тебе совершенно не нравится»? Она кивает: «Да!» — «А когда ты начнешь жить так, как хочется?» Она задумывается и говорит: «Вот когда у меня будет свое жилье, я начну жить по-другому!»
Но понятно, что на свое жилье молодая девушка, получающая небольшие деньги, заработать не может. Я спрашиваю: «А почему бы тебе не снять комнату или квартиру с какой-то подругой, чтобы начать жизнь, независимую от семьи?» И она начинает меня уверять, что это невозможно по таким-то и таким-то причинам.
Вот это очень типичная история для ситуации «отложенной жизни». Любое решение, которое способно изменить жизнь к лучшему уже сейчас, человек обычно не принимает, всегда находит массу аргументов, чтобы этого не делать. То есть на период подготовки к «настоящей» жизни он отказывается от своих потребностей, депривирует их.
По сути, он не живет в этой жизни. Он ее очень сильно обесценивает, не считает жизнью. Это такая чисто невротическая черта.
Можно ли здесь говорить об инфантильном поведении?
Отчасти это так. Потому что такой человек не берет на себя ответственность. Он, кстати, может вести самостоятельную жизнь, зарабатывать хорошие деньги, — и при этом остается незрелой личностью, не способной принимать серьезные решения. Это может происходить оттого, что самостоятельная часть личности не принимается, не осознается самим человеком.
А нет ли здесь страха перед неудачей? Ведь пока я не действую, у меня есть надежда на лучшую жизнь. А если я попробую что-то изменить и у меня не получится, то я этой надежды лишусь.
У нас, как известно, есть две основных мотивации: мотивация достижений и мотивация избегания неудачи. Какая из них будет ведущей, зависит от воспитания в семье, от того, учили ли родители ребенка преодолевать препятствия, поддерживали ли его.
Мотивация избегания неудачи, конечно, очень тормозит человека: «Я лучше не буду ничего делать, чем потерплю поражение и буду переживать боль от своей неудачи». Это может быть психологической причиной откладывания жизни на потом.
Если мы увидим в себе желание отложить жизнь на потом, поможет ли это сменить курс?
Обычно здесь требуется большая внешняя поддержка. Это может быть психолог или хороший друг, который понимает, что нужно делать. Хотя я знаю случаи, когда человек справляется сам.
У меня была такая клиентка — молодая женщина, талантливый музыкант, которая без конца жаловалась на свои болезни, мечтала быть здоровой, но ровным счетом ничего не делала для улучшения самочувствия. Казалось, это безнадежный случай.
Потом я не видела ее года два и вдруг случайно встретила на улице. Спрашиваю, как она себя чувствует. Она отвечает: «Прекрасно!» и рассказывает: «Однажды утром я проснулась и поняла, что мне надоело болеть!» Стала закаляться, обливаться холодной водой, делать какие-то физические упражнения — и жизнь наладилась.
Я слушала ее и удивлялась, потому что не думала, что это возможно.
>Елена Мартынова