Что делать, если ребенок против нового брака
Фото: freepik.com «Я пытался заменить детям отца — не вышло». «Дочь мужа считала меня разлучницей». «Пасынок привык, что за него все делают мама и бабушка». Родители анонимно и честно рассказали «Правмиру», как они воспитывают детей своих супругов и с какими сложностями сталкиваются.
«Воспитывай своего сына, а других не трогай»
Михаил, воспитывает двух падчериц:
— Я пережил развод после 15 лет брака. Одиночество меня тяготило. Чем дольше не находил пару, тем сильнее было желание создать семью.
Когда мы с будущей женой познакомились, она сразу сказала, что у нее две дочери. Но меня это не испугало. Это был восторг! Теперь я не один, нас много и может быть даже больше!
Родной отец моих вновь приобретенных детей ушел из семьи внезапно. Не просто создал новую, а едва женившись, стал молодым папой. Не спешил видеться с дочерьми, просто жестко оборвал контакт. Может, дело было в новых заботах, а может быть, в директивах от молодой жены, не знаю.
Как бы то ни было, девочки — одной было 3 года, другой 12 лет, — были привязаны к родному отцу, поэтому отнеслись ко мне настороженно. Старшая вообще отказалась принимать и терпела из уважения к маме. Понятно, милее родного папы быть не может, поэтому никаких радужных мыслей на этот счет у меня не было.
Делай добро и не рассчитывай на вознаграждение — мой принцип в жизни. Мне приятно помогать людям, и я счастлив, если это получается. Конечно, я старался понравиться своим новым детям, старался быть полезным и нужным колючему подростку. Делал это без всякой надежды на какую-то отдачу.
Младшая дочь сразу пошла мне навстречу. Видимо, это был период, когда пустоты в жизни ребенка быть не должно, ей остро необходим был отец. Думаю, к родному она просто не успела привыкнуть, поэтому была рада, когда я пришел. А может, я просто ей понравился. А сам я был рад веселому малышу. Она задавала бесчисленное количество вопросов, умилительно выслушивала ответы, тащила инструменты, чтобы собирать вместе мебель, или столовые приборы, чтобы вместе готовить завтрак.
Чужие дети, особенно маленькие, быстро становятся родными. Между мной и трехлетней дочкой практически сразу возникло взаимопонимание и взаимоуважение.
Она ждала рождения брата. Сердилась, что так долго тянется время, она никак не может встретиться с ним, хотя так хочет. Когда малыш родился, сразу стал общим любимцем, точкой нашего соприкосновения. Мы породнились по крови, и через сына случилось окончательное формирование нашей семьи. И даже разница в фамилиях совершенно не сыграла роли.
Младшая дочь никогда не была в стороне, всегда спешила присоединиться ко мне. Однажды мы купили комод, и у нее глаза сделались круглыми при виде мешка с деталями крепежа. «Миша, давай все делать по ИСКРУЦИИ»,— очень строго сказала мне. Кстати, папой так и не стала называть. Пробовала — не прижилось. Всегда звала по имени: «Миша, пойдем почитаешь мне сказку на ночь».
Сближению всегда способствуют совместные дела. Например, когда младшая дочка пошла в школу, я садился делать с ней уроки. Не для галочки, а терпеливо, с объяснениями. Видел, что ребенок не понимает, пытался зайти с другой стороны.
Вообще, я много времени проводил с детьми. Мы катались на роликах и коньках, гуляли в парках и на даче, много говорили обо всем на свете. Я убеждаюсь каждый раз, что человек, даже крошечный — целая вселенная. В длительных поездках на велосипедах всегда случались какие-то сложности, непредвиденные ситуации, в которых я учил детей взаимопомощи и поддержке. Все эти совместные дела и сблизили нас, сделали родными.
Но признаюсь, со старшей девочкой никакого сближения не случилось. Она меня не принимала ни под каким соусом. До рождения ее младшего брата вообще никак не называла меня. Я был безликий. Так что воспитывать ее я не мог, как ни пытался.
У нас были ситуации и даже споры, в которых ее мама меня не поддерживала. «Сергея воспитывай, он твой сын, а старших девочек не трогай. Сама разберусь». Или звучало что-то из серии: «Миша говорит глупости, не слушайте его». Обычно я закрывал рот и уходил в другую комнату. Зачем сквозь стену пробиваться? Я не тиран, чтобы настаивать на своем. Вижу, человек не понимает, ну так вольному воля, как говорится. Жена однажды даже сказала: «Ты молчишь, и я тебя за это уважаю».
У нас смежные комнаты. Помню, как старшая дочка неаккуратно проходила через нашу, громко щелкала замками, хлопала дверьми, включала свет, несмотря на спящих. Когда подросла, приходила ближе к полуночи и всегда игнорировала просьбы быть внимательнее к остальным домочадцам.
Конечно, ее поведение раздражало, тем более что ситуации повторялись из раза в раз. Здесь я был просто терпелив. Говори не говори, ну не собирается человек тебя слушать. Что тут сделаешь? Добьешься того, что вместо одного хлопка дверью будет два.
Мне кажется, подростки живут так, будто бы, кроме них, нет на белом свете никого.
Но однажды между нами возник настоящий конфликт. Старшая дочь завела кота. Скоро объявила, что планирует его кастрировать. Я пытался убедить, что в этом нет необходимости, котенок маленький, а осложнения могут быть серьезными. Я по-настоящему уперся, в конце концов, кот никогда и никуда не выходит, зачем губить его здоровье, тем более что ему нет и полугода. Мне было откровенно жалко котенка, за которого и заступиться некому. Наш спор дошел до того, что дочка вызвала бабушку, маму родного отца, в качестве третейского судьи.
«Кто он такой, почему не дает сделать то, что я хочу», — кричала она. Бабушка поддержала внучку, тем более что я жил в квартире жены, которая наполовину принадлежит бывшему мужу. Она-то и объявила, что лучше мне вообще уйти.
Я не раз озвучивал базовые постулаты о том, почему мужчина должен быть в доме главным. Почему все должны его слушаться, а он — учитывать мнение супруги, которую любит, и советоваться с ней. «Муж — капитан корабля. И даже если он допускает ошибки, должен сам их исправлять, потому что только так человек становится мудрее. Нельзя бить по рукам капитана», — говорил я и детям, и бабушке. Но бабушка девочек, которая продолжала все эти годы помогать нам, не раз давала понять мне, что я никто в этом доме.
Когда я услышал ее слова впервые, вспомнил, как много лет назад ровно то же сказал мужу своей сестры. Так что судьба просто напомнила, что все возвращается в жизни бумерангом и бьет по тебе, только еще сильнее.
Я предполагал: когда-нибудь старшая дочка задумается, что стоит относиться ко мне по-доброму, ведь от меня ничего злого она никогда не слышала и не видела. Так и случилось, правда лишь десять лет спустя, когда она повзрослела и вышла замуж. Только сейчас дистанция между нами начала сокращаться.
Младшая, ей скоро исполнится 14 лет, много раз говорила, что любит меня. Сравнивает со своим родным отцом и даже ставит меня на первое место как человека, который ее воспитывал. У нас доверительные дружеские отношения, и она знает, что я никогда не отвечу ей отказом на просьбу.
«Я не пыталась понравиться детям моего мужа»
Лада, воспитывает двух своих сыновей и двух детей гражданского мужа:
— Несколько лет назад мы с мужем развелись. Не могу сказать, что отношения у нас хорошие, но двоих детей мы воспитываем по очереди. Каждые выходные мальчики у папы, как и большую часть осенних и весенних каникул. Род деятельности бывшего мужа позволяет ему отдыхать два месяца в году, так что отцовским вниманием пацаны не обделены все пять лет, что мы не живем вместе. Остальное время они проводят со мной.
Первый год я была совершенно одна, а потом встретила мужчину. Он многодетный отец, от которого ушла жена. Эмоциональная и требующая внимания женщина хлопнула дверью, забрав двух сыновей и дочь. Спустя пару недель средний сын, ему тогда было 10 лет, вернулся к папе и бабушке. С бабушкой у него тесная связь, и он просто не выдержал разлуки. Так с ними и живет до сих пор.
Старшему парню сейчас двадцать, он живет самостоятельно. Младшая дочь — на два дома. И в квартире мамы, и у папы у нее есть своя комната. Она приезжает, когда поссорится с мамой, когда сильно скучает по отцу, когда у мамы появятся неотложные дела. Словом, периодически дочка с отцом.
Я не спешу замуж, поэтому наш роман, который официально даже не зарегистрирован, назвала бы гражданско-гостевым браком. Периодически я живу у Пети, порой Петя приходит жить ко мне. Летом мы оба со своими детьми живем на даче, и тогда больше всего напоминаем большую многодетную семью. Так что я отчасти и лишь время от времени воспитываю чужих детей.
Мое положение таково, что чужим детям я официально даже не мачеха.
Впрочем, никто из детей и не предлагал мне быть их новой мамой. Помню, однажды мы гуляли с дочкой Пети и моими сыновьями. К ней подошла подруга, которой она попыталась представить меня, но замешкалась:
— Ты знаешь, кто мне Лада? Ну эта, эта… Лада, скажите, пожалуйста, а вы с папой любовники или пара?
— Мы не любовники, доченька, — поспешил ответить Петя, — потому что мы с Ладой оба в разводе.
— Хочешь сказать, что я твоя мачеха? — попытался помочь девочке я.
— Ну да! Точно.
— Нет, я не мачеха. Я же не жена твоего папы, и мы с тобой даже не живем вместе.
— Ну да. Короче, вы почти моя мачеха.
Помню, у меня был коллега, который радовался, когда на горизонте появились отношения — женщина с ребенком. Он был готов жениться, но внезапно все закончилось. Оказывается, он пришел в дом к этой женщине и буквально с порога ее маленький сын спросил:
— Будешь моим папой?
— Если будешь слушаться, буду.
Вскоре стало понятно, что слушаться никто не собирался, да и ребенок довольно сложный. Коллега признался, что воспитывать чужого сына ему незачем, поэтому брака не будет.
Когда я услышала эту историю, решила, что это детский сад. Участвовать в воспитании даже чужого ребенка нормально и правильно, другое дело, что когда мы пытаемся перевоспитывать, мы стремимся сделать сына или дочь удобными для себя. Вот этого я точно делать в отношениях с Петей и его детьми не собираюсь.
Будь мы официально семьей, у нас было бы много проблем, но так как мы сами живем на два дома, это сильно облегчает жизнь. Некоторые вещи, то, как устроен быт у Петра, как он ведет себя с детьми, вызывают у меня одну мысль — это кошмар. У нас диаметрально противоположные взгляды относительно воспитания, сложившихся правил и порядка в доме.
Например, мне сложно принять, что и дети, и их отец вспыльчивы, легко заводятся, принимают внезапные решения. У Пети может возникнуть гениальная идея, и все должны развернуться на 180° и побежать делать то, что решил папа. Порой это не продумано, не подготовлено, нет условий, но все бегут осуществлять мечту. А в самый ответственный момент оказывается, что именно сейчас, когда мы толпой несемся с поклажей на электричку, чтобы помогать ремонтировать дачу, у папы назначена деловая встреча, он внезапно о ней вспоминает и мы разворачиваемся домой.
Не только отец, но и дети полны спонтанных эмоций и непредсказуемы, чем страшно не похожи на моих собственных сыновей. У меня в доме четкий порядок, есть правила, а тут в чем-то дети педанты, а в каких-то вещах полные оторвы.
Нельзя переделать чужих детей, поэтому единственное, что в моих силах — показать альтернативный вариант.
Нравится, можешь действовать так же. Не нравится, значит не будешь. Мне кажется, многое в отношении с детьми зависит от того, какой ты сам. Я не пытаюсь учить, скорее поступками демонстрирую то, как вижу какие-то вещи.
Петин сын, например, не выходит из комнаты, когда в доме бабушка. Она работает, уходит на сутки. Когда возвращается, носит ему в комнату еду и за ним все убирает. А я веду с подростком себя иначе. Например, сразу сказала, что не стану носить ему тарелки, тем более убирать. Когда завтрак или ужин готов, приглашаю к столу. Редко он ест с нами. Чаще уходит есть в свою комнату, но всегда приносит тарелку и ставит в раковину. На даче мы едим вместе, и я каждый раз подчеркиваю, что мне очень приятно, что он с нами. И еще больше это приятно его отцу, который всегда мечтал о большой дружной семье.
Если со средним сыном мне удалось найти общий язык, то с дочкой Пети пришлось нелегко. Например, она из тех детей, кто привык, что эмоции, независимо от их качества, характера, уместности, можно выплеснуть вовне. Она лихо вовлекает в это окружающих. Например, папа купил ей не то мороженое. Это может вызвать такую бурю и негатив, которые нередко заканчиваются припоминанием старых обид.
Когда я впервые с этим столкнулась, была удивлена. Петя, помню, сказал, что дочка страшно похожа на свою маму и даже ругается по прописанному алгоритму.
Бывают серьезные ситуации, когда любому ребенку не получается контролировать чувства: разбил коленку, потерял дорогую сердцу вещь. Я пойму, если малыш будет горько рыдать. Но когда даже ничтожный повод вызывает у 12-летнего ребенка истерику и волну эмоций, которой накрывает всех, это трудно.
Помню, пару лет назад мы поехали кататься вместе на велосипедах. Девочке как раз купили новый, большой. Она ехала на нем впервые, и ей было сложновато.
— Не волнуйся, я рядом. Я обязательно помогу. Мы с тобой можем отстать от других мальчишек, — говорила я. — Мы справимся. Ничего страшного, что что-то не получается. Ты обязательно привыкнешь…
Каждый раз, когда у нее что-то не получалось, она кричала и плакала, вела себя агрессивно, топала ногами, истерила по полной программе. Хотя ее эмоции не касались конкретно меня, в какой-то момент я поняла, что это уже слишком. К концу дороги я дико устала. Надо сказать, что девочка после таких эмоциональных разрядок мгновенно отходила. Она все забывала и общалась со мной, будто ничего не произошло.
Первое время я присматривалась, а потом решила поговорить:
— Знаешь, мы все разные. Мне одно нравится, тебе другое, папе третье. Но есть важное правило — нельзя постоянно все сливать вовне. Наверняка с какими-то вещами ты можешь справиться сама, я имею в виду эмоции. Придержать при себе. Признаюсь, это тяжело — находиться рядом с тобой, переживать за тебя, нервничать. Близким людям надо беречь друг друга и не создавать лишний дискомфорт.
— Хотите сказать, чтобы я держала все внутри? А вы знаете, что со мной тогда будет? Да меня просто разорвет.
Она упрекнула меня в том, что я запрещаю ей чувствовать.
— Конечно, надо высказывать, если о чем-то переживаешь, особенно если тебе нужна поддержка. Но сливать негатив бесконтрольно и постоянно я не позволю. Ты должна знать, что человеку стоит учиться себя контролировать. Ты же как-то терпишь время урока и отрываешься потом на батутах. Так и в отношениях с людьми стоит поступать. Мы сейчас вместе, хотя не совсем семья, но мы коллектив, в котором каждый к другому притирается. Давай учиться соприкасаться не самыми острыми нашими сторонами.
Я не знаю, услышала ли она меня, поняла ли. Все-таки ей уже 12 лет, и я вижу, как она повзрослела за годы, что мы с Петей вместе. Случись аналогичная ситуация, я скажу ей все то же самое: спокойно, без обвинений, глядя в глаза, держа за руку.
Наши отношения волнообразны. Бывают теплыми, бывают напряженными. Не раз приходилось говорить о моем статусе в ее семье. Особенно когда она приезжала от мамы и смотрела волком. Я по опыту знаю, что мама настраивает детей против меня, считая разлучницей.
Я ничего специально не объясняю, в конце концов, ну кто я такая, чтобы объяснять и доказывать. Я не вру, потому что дети невероятно чувствительны к фальши. Я просто повторяю: «Помни, люди разные, у всех разные переживания. В обидах люди могут наговорить лишнее, даже неправду. Помни, что твои родители любят тебя и расстались не из-за меня. Им перестало быть хорошо вместе, вот и все. Мы стали встречаться с твоим папой много позже того, как они развелись. Ты видишь, что я ничего плохого тебе не делаю и не желаю».
Думаю, и сын и дочка Пети сами замечают, что в доме отца стало иначе. Нет криков и скандалов, больше порядка. Я даю поддержку, если они в ней нуждаются, стараясь показать, как важен каждый член семьи. Главное, значение детей в жизни отца не изменилось из-за того, что появилась я. Мы не соперники, нет смысла нам бороться за него. Я не навязываю себя и уважаю их границы.
Был период, когда я дала слабину и откровенно сказала Пете: «Прости, дорогой, но у меня нет сил. У меня даже мысль была пойти к твоей бывшей жене и так и сказать: “Забирай, я поняла, что не тяну”». Думаю, женись мы лет десять назад, это плохо бы закончилось. Скандалами и очередным разводом точно. Но мне 40, я опытная женщина и мать, я научилась на многие вещи смотреть спокойнее. Я не пытаюсь делать удобными для себя его детей, не пытаюсь им понравиться. Единственное, что мне нужно в отношениях с их отцом — время, чувства и внимание. Это самое ценное, что один человек может дать другому.
«Моего пасынка воспитали мама и бабушка»
Иван, воспитывает пасынка:
— Я никогда не пытался задобрить ребенка второй жены. Егору было 13 лет, когда мы познакомились, и главная проблема была в его воспитании.
Меня, как и Егора, воспитывали мама и бабушка. Обе были женщины сильные, немного давящие, но не так, как в случае с Егором, который просто попал под каток своей бабушки.
Я не раз общался с тещей — она принадлежит к особенному типу пробивных женщин. Тех, кто живет по принципу: «хочу так и всё», хоть убейся. Думаю, она задавила ребенка с самого раннего детства. Видимо, в тот момент, когда мою жену бросил с младенцем первый муж, бабушка взяла дело в свои руки.
Когда мы познакомились, Егор был забитым подростком. Думаю, ко всему прочему у него не хватало свободы выбора. Он даже не пытался принимать решения самостоятельно.
Стыдно признаться, но я тогда включился в эту игру. Я и сейчас пользуюсь тем, что слово «нет» 17-летний парень говорит крайне редко, а раньше и не произносил вовсе.
Время от времени я встречаюсь и общаюсь со своим сыном, который живет с моей первой женой. Он ровесник Егора, но, в отличие от пасынка, у него есть идеи, кем стать, и как зарабатывать деньги, и как продвигать свои идеи с помощью искусственного интеллекта… Думаю, это связано с тем, что рядом с ним всегда был его дедушка, цельный и мудрый человек, который не позволил моей жене, после того как мы расстались, давить на ребенка. И я вижу в сыне перспективу. А у Егора такой перспективы нет.
Когда-то пасынку сказали, что он станет великим музыкантом. И он, бедняга, тянет эту ношу, хотя несчастен. Ему не нравится то, чем он занимается.
Я сам учился в музыкальной школе по настоятельному требованию мамы. В классе шестом страшно боялся сказать, что фортепиано, сольфеджио и хор мне невыносимо надоели. Молчал, но однажды нужно было ехать в музыкальную школу, которая находилась чуть ли не на другом конце Москвы. И мама совершенно случайно меня подловила. Выяснила, что я настолько долго тащился в сторону метро, а оно было в двух шагах, что на час опоздал на урок. Мама без всяких уговоров и объяснений поняла, что музыкальная школа сидит у меня в печенках. На следующий год музыкалка для меня закончилась.
В случае с пасынком такое впечатление, что он любит музыку примерно так, как я любил ее в шестом классе. Но моя вторая жена убеждает, что я «просто ничего не понимаю» и «мало общаюсь с ребенком», и «на самом деле он обожает скрипку, теперь уже альт, и спит и видит, как станет известен всему миру». Правда, прожив больше четырех лет под одной крышей, я знаю, что пасынок говорит собеседнику ровно то, что тому будет приятно услышать. Науку подстроиться под конкретного человека этот парень изучил и освоил прекрасно.
В тот момент, когда собеседников становится больше двух, он теряется, мечется, дергается, пытаясь подстроиться то под одного, то под другого. Пробует угадать чужие мысли, и общение непременно срывается. Тет-а-тет это парень со здоровой логикой и ясными мыслями. В компании — начинается полная фигня и дичайший инфантилизм. В 17 лет он вдруг рассуждает как пятилетний ребенок. Виснет на маме, капризничает, и его поведение внезапно совсем нерелевантно возрасту.
Когда я женился, не могу сказать, что столкнулся с какими-то особыми трудностями. С пасынком у нас было одновременное движение: я старался не навязывать ему себя, а он старался не навязывать себя мне.
Если рядом нет его мамы, мы прекрасно существуем. Правда, отдельно друг от друга.
Еще быстрее я понял, что советы, которые я ему могу дать как мужчина, как человек, который дольше прожил, как отец двоих детей, ему не интересны. Все мои слова и мысли звучат в пустоту. Васька слушает да ест. Я могу красноречиво и правильно говорить, но практических выводов этот подросток не делает.
Признаюсь, у меня и не было никакой заинтересованности и желания воспитывать чужого ребенка. Не было установок на этот счет. Я дико ленивый человек. Помню, попробовал сказать раз, два, о чем-то серьезном поразмышлять, но как только убедился, что все мои слова как об стенку горох, перестал это делать.
Наконец, я осознал, что мы воспитаны разными системами. Безусловно, первое время я пытался адаптировать Егора к своей. Объяснял, как правильно, с моей точки зрения, поступать. Например, ты поел — после себя тарелку убери. А он привык к тому, что мама и бабушка всегда убирали за ним, и менять это правило не собирался.
Мы снимаем двухкомнатную квартиру, помню, мне нужно было срочно провести онлайн-переговоры. Но Егор продолжал сидеть в моей комнате, хотя явно мешал своим присутствием. Удивительно, но в большей части случаев он просто не был готов идти на уступки. Он не уходил из комнаты не из вредности, а просто потому что не видел в этом какого-то практического смысла для себя. Не думал, что может мешать. Постепенно я убедился, что у него не развита способность вставать на позицию другого человека.
Под два метра ростом с 47-м размером ноги, этот парень может повиснуть на шее крохотной мамы или взгромоздиться ей на колени. Когда я ему говорю: «Дружок, ты как-то соизмеряй свои габариты с весом и ростом матери…», жена тут же кричит: «Зачем ты так говоришь, ребенок просто пришел пообниматься».
Он хороший, добрый, ласковый мальчик, но воспитан эгоцентрично. С одной стороны, все прыгали вокруг ребенка и водили хороводы, потому что мама его была брошена мужем. С другой — его ломали об колено все кому не лень. В результате имеем то, что имеем. Он принял те обстоятельства, в которых вынужден жить, и остается довольно зажатым парнем.
Порой я замечаю, что какие-то вещи его сильно раздражают. У него по лицу пробегает тень. Я могу понять его, потому что сам бы себя прибил в некоторых ситуациях. Другой на его месте сорвался бы, резко ответил, двинул промеж глаз, наконец. А Егор себя сдерживает, потому что не привык возражать. Он не идет на открытый конфликт из-за закомплексованности. Он не умеет защищаться.
Знакомый психолог пару лет назад, когда мне было особенно трудно, дал совет: «Старайся его не воспитывать. Хорошего из этого все равно не получится. Попытаешься перевоспитывать, отношения гарантированно испортишь». Честно говоря, я прислушался. Так и живу, хотя с первого дня наших отношений у жены был запрос заняться воспитанием ее ребенка.
Она 13 лет растила мальчика одна. Мечтала о дружной и крепкой семье: папа, мама, я — спортивная семья. Ее запрос на воспитание был открытым, но ни мне, ни Егору по большому счету это не нужно.
В конце концов, все самое важное мы вкладываем в детей до 7 лет. Дальше человек может прогрессировать с большим или меньшим успехом. Поэтому я считаю, что пытаться отформатировать под себя 14-летнего подростка слишком сложно. И прав психолог, который рекомендовал оставить парня в покое.
Если Егор захочет что-то хорошее от меня взять, в какой-то момент он просто до этого дорастет, дотянется. Я верю, однажды, когда ему понадобится, он спросит, что я делаю, как и почему, можно ли по-другому. Пока навязывать ему что-то свое, тем более видение мира, я точно не стану.
Если Егор не станет великим музыкантом, я не буду горевать. Но если у моего родного сына что-то не будет получаться, если он не поступит туда, куда мечтает, например, я буду переживать.
Нужно сделать на это скидку, ведь выходит, что у меня есть параллельная жизнь — мои родные дети. Мне есть куда тратить свои эмоции и направлять энергию.
Когда я встречаюсь с сыном, меня переполняет гордость за то, что он такой красивый, умный, целеустремленный. Я радуюсь за него, и меня отпускает. Перестаю переживать, что в моей новой семье не слышат моих слов: «пора взрослеть», «давай подумаем, кем ты хочешь быть», «поговорим о том, как хочешь зарабатывать на жизнь», «что ты любишь и что тебе нравится»…
Я вижу, что меня не слышат, и думаю: и зачем мне огорчаться? Что дальше должно произойти? Орать и отстаивать свою позицию? Влиять можно, как говорил профессор Преображенский, но исключительно одним способом: «Лаской-с. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом… Террором ничего поделать нельзя… Террор совершенно парализует нервную систему!» Так что в вопросе воспитания чужого ребенка, признаюсь, я себя берегу. Хорошего из перевоспитания не получится, но и ломать об колено подростка тем более не стоит.
Фото: pexels.com, freepik.com
Поскольку вы здесь… У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. ПОМОЧЬ