Как я начала спать с парнями подруг
Однажды, возвращаясь из школы домой, я поднялась на свой этаж и увидела, что на двери кто-то нацарапал: «сука». Сначала я подумала: «Ладно, не переживай, может быть, это не про тебя». Но на самом деле я прекрасно понимала, кому посвящение. И главное, за что.
У меня была интрижка с парнем подруги, о чем узнали другие мои подруги (о, женщины!), которые и украсили дверь «наскальным рисунком». Я была молода и глупа (на самом деле нет) и думала, что произошедшее — скорее случайность, нежели необходимость. Роковая ошибка, и не более того. Я страшно переживала, но отношения с подругой удалось сохранить, end of story.
Я была уверена, что инцидент исчерпан и должен послужить хорошим уроком, ведь мне было и стыдно, и больно, и страшно потерять дружбу
Казалось бы, я все поняла и твердо решила никогда больше так не поступать, но затем, к моему большому удивлению, эта ситуация начала повторяться. Возникло то, что психологи называют поведенческим паттерном. Раз за разом я обнаруживала себя с мужчинами своих подруг при очень странных обстоятельствах, а неизменным оставалось лишь одно: сами по себе эти мужчины меня не интересовали.
За следующие несколько лет репутация у меня сложилась что надо. Почти всегда мне удавалось остаться с пострадавшими в хороших отношениях: я просила прощения, плакала, обещала, что такое больше не повторится (см. манипулятивное поведение), однако девочки все реже знакомили меня со своими молодыми людьми (см. разумное поведение).
Как я пыталась измениться
Шаблон порвался только через несколько лет, когда близкая подруга все-таки послала меня к чертовой матери. Она не разговаривала со мной два года, и не только она. Мне было отказано в нескольких домах и тусовках, меня перестали звать на дни рождения и вечеринки, и так далее. Я подумала, ну, может быть, хоть сейчас жизнь меня чему-нибудь научит. Я страдала — и социальная изоляция ранит, и подруга была по-настоящему дорога.
Ну тут-то я уже должна была понять, что так нельзя. В конце концов, мое поведение нерационально: один поцелуй в туалете не стоит таких потерь. Но доводы разума не работали. Карма регулярно возвращала мои сомнительные подвиги обратно. Бойфренд переспал с моей подругой, и она мне об этом рассказала.
Я поняла, каково там, «на другом конце провода». Неприятно, но, как бы цинично это ни звучало, не смертельно
Я пыталась разобраться, почему это происходит. Может быть, я настолько не уверена в себе, что мне надо постоянно таким образом доказывать, что я не хуже других женщин? Может. Однако гипотеза не работала. Я продолжала делать это снова и снова, друзья дали мне прозвище «черная вагина», и я вроде как попыталась принять себя такой, какая есть.
Несколько лет вела себя прилично, не считая мелких шалостей: например, приходила на вечеринку в кожаных легинсах, по-быстрому разбивала несколько пар и уходила домой. Внутренний монстр довольствовался этими подачками три года, но недавно меня накрыло новой волной. Эпизоды посыпались один за другим, я, как ребенок, ворвавшийся на шоколадную фабрику, взялась за старое, и все полетело в тартарары. Сначала я испугалась, но оказалось, что это так называемая «последняя истерика зимы» — так мой знакомый Спартак называет зверские мартовские метели, после которых наступает весна.
Почему меня влекло к мужчинам подруг
Год психотерапии дал наконец кумулятивный эффект, и я начала кое-что про себя понимать. Инсайты посыпались на меня отовсюду, и однажды утром я наткнулась на текст, который в конце концов объяснил, что за дрянь со мной происходила все эти годы. У меня есть проблема: мне кажется, что меня не существует. И одним прекрасным солнечным утром мне стало ясно, откуда у этой странной идеи выросли ноги. Буквально: я открыла глаза, и пазл сложился. Я вспомнила, что у меня был отчим. И он был плохим.
Этот альтернативно одаренный товарищ постоянно говорил мне: «Мама тебя не любит. Мама любит меня. И мы бы с радостью от тебя избавились». Очевидно, я в это поверила. Однажды утром, когда мне было восемь лет, он сказал, что лучше бы я не возвращалась домой, потому что он зол на меня. Зол настолько, что не представляет, что со мной сделает. Мама отвела меня в сторону и сказала, чтобы я на всякий случай осталась на продленке, пока она меня не заберет.
Было страшно, и тот день я помню, как вчерашний, а то и лучше. Я сидела на скамейке и внимательно смотрела на ворону
Или, например, когда я заходила в комнату, он говорил мне: «Вон отсюда». Иногда он почему-то делал это по-английски (вот уж больной ублюдок), видимо, этим его способности в английском и ограничивались. Сейчас я понимаю, что отчим был закомплексованным неудачником, который отрывался на восьмилетней девочке, но в то время мне такие прорывные идеи в голову еще не приходили.
Мама работала, он нет, и мы, к сожалению, проводили много времени вместе. Он брал мои первые рассказы, хохотал и говорил, что это бред, читал вслух и издевался над каждым словом. Главное — он постоянно повторял эту мантру, что меня для них не существует, что я мешаю, как пятая нога. А сейчас я понимаю, что живу с этой мыслью всю свою роскошную жизнь, и она, черт возьми, на нее влияет.
Как детство повлияло на дальнейшую жизнь
В моей, без сомнения, яркой биографии было два долгих романа, и если взглянуть на них со стороны, меня не существовало в жизни этих мужчин. Я не знакома с их друзьями и родственниками, у нас нет совместных фотографий, в общественных местах мы можем делать вид, что вовсе не знакомы.
И такая петрушка происходит примерно во всех сферах моей жизни. Я вроде есть, а вроде бы меня и нет
И если мы вернемся к тому случаю, с которого все началось, тогда, в ранней молодости, когда я обнаружила себя в одной кровати с парнем подруги, я, конечно, еще ничего не понимала. Не понимала того, что она была первым человеком, которого я сильно полюбила и кому доверилась — у нас были трогательные и важные отношения, пока не появился ее бойфренд, который, как мне показалось, забрал ее у меня, ровно так же, как отчим забрал у меня маму. Он как будто снова сказал мне: «Она любит меня, а тебя, Сима, больше не существует». И, видимо, в этот момент у меня сорвало крышу, и вместо того, чтобы держать ее обеими руками, я решила доказать, что я есть. И выбрала для этого самый эффектный способ.
Возможно, для полноты клинической картины стоит добавить, что я была влюблена в этого юношу задолго до того, как они начали встречаться, и моя подруга об этом знала довольно подробно. Поэтому вопрос, у кого на двери все-таки надо было что-то царапать, оставим открытым для дискуссий.